В конце 2009 года с одной из самых больших загадок Америки был снят гриф «совершенно секретно»: было названо имя таинственного «пациента ГМ». В научных кругах США его называли «звездой неврологии».

Генри Молейсон из отведенных ему 82 лет больше полувека провел в закрытых клиниках и лабораториях. При этом он был практически здоров!..

Трудный пациент

Генри Густав Молейсон ро­дился 26 февраля 1926 года. В возрасте 9 лет Генри сбил ве­лосипедист. От удара мальчиш­ка упал и отключился — потерял сознание. Когда пришел в себя, родители не стали показывать его врачам - руки-ноги целы, жалоб нет, тогда зачем зря тас­кать ребенка по больницам? Но отцу и матери пришлось-таки оббивать пороги клиник. Генри начал жаловаться на сильные головные боли и время от вре­мени у него случались припад­ки. В итоге на много лет Генри буквально прописался в боль­ницах. Ему пришлось пройти де­вять кругов ада, он наблюдался у самых лучших специалистов Америки, но от страшной миг­рени и приступов спасения не было. Не помогали даже силь­нодействующие препараты. В 1953 году в возрасте 27 лет Генри решился на сложную операцию на головном мозге.

Хирург из Хартфорда силь­но рисковал - такие операции тогда считались экспериментальными... Доктор со своей задачей справился блестяще, головные боли пациента боль­ше не беспокоили, припадки исчезли. Но случилось то, чего не мог предвидеть ни один эс­кулап. Пациент избавился от одного недуга, но приобрел другой - синдром, который невропатологи называют глубо­кой амнезией. Попросту говоря, Генри Молейсон потерял воз­можность запоминать. Оконча­тельно и бесповоротно!

Провалы в памяти

Нет, Генри помнил многое, но все из той, прошлой жизни до операции. До самой смерти он верил, что ему 27 лет. Даже видавшие виды профессора не могли сдержать улыбку, ког­да седой и немощный старик утверждал, что ему всего 27. Он мог назвать собственное имя. Он знал имена своих ро­дителей, помнил, что его мать родом из Ирландии, а отец — из Луизианы. Он мог кое-что рассказать о самых важных со­бытиях в истории своей стра­ны — крушении фондовой бир­жи в 1929 году, последовавшей за этим Великой депрессии, о Второй мировой войне. Он держал в уме сцены из фильма «Унесенные ветром» и «Великий диктатор». Но все, что произош­ло после 1953 года, стерлось из его памяти навсегда.

Амнезия не повредила его интеллект, радикально не из­менила его характер. Но после операции любое явление или зрительный образ задержи­вались в его голове не больше десяти минут, потом стирались, будто ластиком, и его память была снова как чистый лист бу­маги. «Он напоминает худож­ника, который делает набросок рисунка, сразу его уничтожает и тут же начинает делать дру­гой», - рассказывал о нем ди­ректор лаборатории по изуче­нию мозга Калифорнийского университета в Сан-Диего Джакопо Анессе.

Словно в первый раз

Поразительно, но все, что было связано с моторикой, хра­нилось в памяти Генри Молейсона, как в надежном сейфе. В юности он научился играть на гитаре и после операции иной раз наигрывал любимые мело­дии. Но все песни, которые пы­тался выучить после операции, держались в его уме не больше нескольких минут. То же самое касалось и топографической памяти. Генри с легкостью на­брасывал план дома, где жил с родителями в детстве, а также план больницы, в которую пе­реехал накануне операции. Но после операции он не мог вер­нуться из процедурной в свою палату - не помнил дороги.

Каждый день Генри после операции был полон открытий. По утрам он словно впервые наблюдал восход, а по вечерам - закат. С нескрываемым любо­пытством следил за полетом ласточек - ведь ему казалось, что он видит их впервые в жиз­ни. Дождь, гром, снег, гололед, радуга, цветение деревьев, ветер, полнолуние - все эти природные явления он всякий раз открывал для себя заново. С сестрами и врачами он тоже каждое утро знакомился по новой. Он тысячу раз открывал для себя вкус овсянки, кофе, клубники и бананов. Каждый день он гулял в парке по одно­му и тому же маршруту, но для Генри все привычные тропинки были незнакомыми.

Понятно, что в обычном ме­дицинском учреждении такой пациент находиться не мог, не говоря уже о том, чтобы жить дома. Правда, пока были живы его родители, они неоднократ­но предпринимали попытки приучить сына к ведению хо­зяйства. Но, как ни бились, он не мог запомнить самого эле­ментарного - где находится туалет, как работает микроволновка, куда складывать мусор.

Слоеный мозг

Генри Молейсон стал насто­ящей находкой для специалис­тов - человека с такой особенностью наука никогда не знала. В течение многих лет он являл­ся самым важным пациентом в американских институтах ис­следований мозга, на нем, как на Подопытном кролике, сотни раз ставились различные опы­ты и эксперименты.

Но основные изыскания начались после кончины Генри Молейсона, а умер он в частном санатории 2 декабря 2008 года. Его смерть была подтверждена Сюзанной Коркен, неврологом из Массачусетского технологи­ческого института, которая ра­ботала с ним в течение многих десятилетий.

Сегодня знаменитый мозг «пациента ГМ» хранится в лабо­ратории Калифорнийского университета в Сан-Диего. Ее руко­водитель, профессор Джакопо Анессе, только недавно предал огласке имя самого загадочно­го пациента в мире. Профессор пригласил репортеров в святая святых - в свою лабораторию. Так американская, а вслед за ней и мировая обществен­ность узнала много нового. Оказывается, мозг Генри Мо­лейсона уже два года хранится в специальном холодильнике, где поддерживаются постоян­ные температура и влажность. Этот холодильник, словно ог­неупорный сейф, не боится ни пожаров, ни землетрясений, ни наводнений, ни прочих стихий­ных бедствий. Профессор про­демонстрировал журналистам мозг «звезды неврологии» и без тени смущения заявил: «Когда я изучаю его, я чувствую себя ар­хеологом!» Джакопо Анессе не преувеличивает: уже много лет он исследует мозг Молейсона. Но самое интересное исследо­вание он разделил с миллиона­ми зрителей: операция по изу­чению мозга транслировалась в прямом эфире в Интернете. Все пользователи Сети, в том числе коллеги профессора Анессе, получили доступ к уникальному материалу.

Мозговой штурм

Для начала орган заморо­зили, а затем в течение трех дней специальный инструмент снимал слой за слоем, фото­графируя каждый срез. Всего было получено около двух с половиной тысяч фотографий. Они позволили ученому со­ставить подробнейшую карту мозга. Открылись интересные факты. Оказывается, во время операции на средней височной доле хирург удалил примерно пять сантиметров мозга. Мо­жет быть, он вырезал тогда ту самую часть, которая отвеча­ла за воспоминания? Это уче­ным еще предстоит выяснить. Но уже сегодня тот же Анессе вполне уверенно заявляет: «Ежеминутно и ежесекундно в наш мозг закладывается новая информация о том, что проис­ходит вокруг нас. Так форми­руется наша память. Мы слов­но добавляем слои на слоеный пирог своих воспоминаний, и от этого он становится все толще и толще. Именно по­этому мы не можем вернуть­ся к своим воспоминаниям со 100-процентной точностью - мы продолжаем записывать новые слои. А Генри Молейсон не мог этого делать. В этом его феномен». Таковы предвари­тельные выводы профессора Джакопо.

Ксения СВЕТЛОВА