В нашей стране каждый третий сегодня если не колдун, то экстрасенс точно. И в этом нет ничего удивительного. Во-первых, время нервное, кризисное, заставляющее поверить во что угодно, а во-вторых, во все времена, вне зависимости от экономических потрясений и политических катаклизмов, Россия была своеобразным «заповедником ведьм».

Колдовство в царских палатах

На протяжении всей своей истории русский народ отно­сился к колдунам с почтитель­ным страхом и одновременно уважением. Как свидетельству­ют многочисленные летописи, примерно в тот же период, ког­да в Западной Европе вовсю полыхали костры инквизиции, в Москве проживало немало баб- ворожеек, имевших обширную практику. К ним вполне открыто обращались жены бояр за сове­тами по устранению семейных неурядиц. В арсенале ворожеек были средства на все случаи: для смягчения свирепой ревности супруга, для укрощения его гне­ва, для изведения недругов, для обеспечения «доброго успеха» в любовных забавах...

Из исторических источни­ков видно, что даже царствую­щие особы не были чужды суевериям и открыто держали при дворе «вещих женок». К приме­ру, жена великого князя Васи­лия Ивановича, Соломония, неоднократно прибегала к кол­довству, чтобы одолеть беспло­дие. Однажды к ней доставили рязанскую колдунью Степаниду. Та, проведя «гинекологичес­кий осмотр», в очередной раз подтвердила, что детей у княги­ни не будет. И чтобы хоть как-то смягчить скорбь Соломонии по этому поводу, наворожила, что­

бы муж ее всегда любил и был от нее без ума.

Надо признать, колдовство подействовало. Несмотря на то, что князь очень хотел иметь де­тей, да и готовых ему в этом по­мочь благородных девиц было немало, он прожил с Соломонией 20 лет. Правда, затем все же развелся, сослал ее в монастырь и женился на другой. Толи к тому времени колдовство потеряло свою силу, то ли князю сделали «отворожку» его личные колду­ны. Но годы тем не менее были упущены, и Василий Иванович вынужден был теперь уже сам лечиться от бесплодия нетради­ционными методами. Колдов­ство помогло, и, как пишет в сво­их мемуарах знаменитый князь Курбский, «уродилися ему два сына: один прелютый и крово­пийца (будущий Иван Грозный), а другой без ума и без памяти и бессловесен». Комментарии, как говорится, излишни...

Иван Грозный, кстати уза­конивший в России сожжение ведьм и колдунов, тем не менее сам держал при себе иноземно­го «дохгура» Бомелия, которого современники открыто называ­ли «лютым волхвом».

Конечно же, отношение к русским ведьмам и колдунам в обществе во многом зависе­ло от того, как на них смотрела православная церковь. Иерархи Святейшего синода считали кудесников просто заблуждающи­мися людьми, суеверами, ко­торых надлежало вразумлять и склонять к покаянию. К их кол­довским способностям священ­ники относились скептически, не делая далеко идущих выводов. И если католическая церковь видела в чернокнижии «изобре­тение дьявола», а за обычный сбор лекарственных корешков можно было угодить на костер, то на Руси даже за самую черную-пречерную ворожбу можно было отделаться лишь легким испугом.

Насылатели порчи

В ноябре 1638 года при царском дворе расследовали колдовское дело, связанное с мастерицами государыни. Ма­рия Сновидова обвинила другую мастерицу, Дарью Ломанову, в том, что, дескать, та сыпала на след царицы колдовской пепел. Под пыткой Дарья повинилась, что ходила к ворожее - баб­ке Настасье, которая живет за Москвой-рекой. Та, мол, людей привораживает, а у мужей к же­нам гнев и ревность отнимает, наговаривая все это на соль и на мыло. Ну а пепел от сожженного ворота женской рубашки воро­жея велела сыпать на государев след, чтобы от царя с царицей никакой кручины не было и что­бы они Дарью любили. При раз­боре этого дела выявили еще несколько ворожей: Маньку- Козлиху, Дуньку и Феклицу.

Дарья Ломанова с мужем после разбирательства были со­сланы в сибирский город Пелым, колдунья Манька- в Соликамск, Феклица с мужем - в Вятку, а Дунька-в Сольвычегодск.

Вера в то, что ведьмы и колдуны могут колдовским пу­тем лишить мужчину половых способностей, была широко распространена во все вре­мена, и процессы, связанные с этими действиями, состав­ляют отдельную категорию ве­довских дел. Так, в 1648 году драгун Федька Филиппов по­дал жалобу на Дарью — жену церковного дьячка: «Испор­тила она, Дарья, меня, учини­ла скопцом; и по пирам, и по беседам она, Дарья, везде похваляется, что она так нарочно сделала. И я от ее порчи вконец погибну...»

О том, что Дарья — колду­нья, знали абсолютно все в окру­ге, а ее муж, церковный дьячок Некрас, постоянно хвастался этим перед крестьянами: «Нет другой такой знатницы, как жена моя, — на собаку плюнет, и со­бака молчать станет и лаять не будет». Невероятно, не правда ли? Церковный служитель хвас­тается колдовскими способнос­тями своей жены! Такое было возможно только в России!

При допросах свидетели подтвердили, что Дарья дей­ствительно колдовала против Федьки. Поп Данила сообщил со слов своих прихожан, что, когда Федька Филиппов, «приехав от венчания, пошел с невестою в комнату по лестнице, Дарья зажгла лучину и подкинула под Федьку и под его невесту под лестницу, а подкиня, стала на ту лучину, задрав подол, сцатъ». И после этого «тот Федька стал испорчен и скопцом учинен».

Как показали другие свиде­тели, в колдовстве участвовала и жена местного пономаря Марья, которая вместе с Дарьей регу­лярно на следы новобрачных «клала огонь и лучом катала».

Обе колдуньи после дли­тельного и скрупулезного раз­бирательства были признаны виновными в злонамеренной порче и приговорены к смерти.

Полеты на метле колдовством не являются!

В обычное мирное время люди на Руси, как уже говори­лось выше, относились к ведь­мам с почтительным страхом и уважением. Однако и то и дру­гое вмиг улетучивалось, если, например, в какой-то местности долго не было дождей или, того хуже, свирепствовали поваль­ные болезни.

Тогда на смену уважению приходило озлобление, и народ начинал вершить самосуды. На­пример, ведьм, подозреваемых в наведении засухи, местные жители заставляли беспрерывно носить воду из реки или пруда через погибающие без воды пшеничные поля и поливать ею кресты, установленные на пе­рекрестке дорог. Если женщина после подобной десятичасовой пытки не падала замертво, то с нее снимали подозрения в колдовстве.

Практически последний случай самосуда, связанный с колдовством, произошел в России весной 1912 года в приходе села Успенского Богородицкого уезда Тульской губернии, где незамужняя женщина родила уродца, покрытого густой шер­стью.

Как ни старалась несчаст­ная мать скрыть рождение ре­бенка, весть о «народившемся чудище» взбудоражила местные умы. Общее мнение было тако­во, что без нечистой силы здесь не обошлось. Скоро нашлись и очевидцы. Они утверждали, что неоднократно видели собствен­ными глазами огненного змея, влетавшего в печную трубу злополучного дома.

Заручившись показаниями «свидетелей», крестьяне стали допрашивать бедную женщину о «сожителе» и вынудили ее со­знаться. Роженица повинилась перед миром в том, что сожитель­ствовала со змеем, являвшимся к ней по ночам в человеческом обличье. Факт был установлен, и крестьяне стали на полном серь­езе обсуждать, что делать с «са­танинским отродьем».

После недолгих дебатов решили утопить чудовище. На приведение в исполнение мир­ского приговора явилось все село. Вырубили прорубь в реке и торжественно опустили под лед волосатое существо. Когда оно пошло ко дну, сельские жители с облегчением перекрестились и с чувством выполненного долга разошлись по домам.

Судебные дела, связанные с колдовством, пестрят случаями, когда подозреваемых в ведов­стве людей оправдывали. Так, в народе долгое время счита­лось, что приступы кликушества насылаются ведьмами. Причем жертвы во время припадка на­зывают имя того, кто наслал на них порчу. В итоге сотни и даже тысячи нечистых на руку проходимцев стали симулиро­вать болезнь, чтобы подвести под монастырь неугодных им людей. В конце концов Петру I, вникавшему практически во все судебные дела, это надоело, и он приказал хватать всех кликуш и проводить следствие сначала над ними.

В 1770 году в Вологодской губернии несколько безмозглых, иначе не скажешь, девочек при­творились кликушами и обвини­ли в своей порче разных людей. Тех похватали и подвергли жес­токим пьггкам. Разумеется, все признали себя ведьмами. Одна из подследственных даже рас­сказала, что вошла в сношения с дьяволом и получила от него каких-то червей, которых пускала в сторону жертв.

Судьи выразили сомнение и потребовали колдовских червей предъявить. Бедные женщины где-то их достали, суд переслал вещественные доказательства в Сенат, где ученые мужи распоз­нали в них... личинки обыкно­венных мух. Сенат отлучил судей от их должностей за некомпе­тентность, девочек-симулянток приказал выпороть розгами и распорядился впредь подобным наветам не верить.

Завершением эры судебных разбирательств, связанных с колдовством, является знаме­нательное, по сути, дело о жен­щине, которая, будучи ведьмой, вылетала на помеле из трубы собственного дома, что было засвидетельствовано тридца­тью (!) свидетелями, видевши­ми это событие собственными глазами. При рассмотрении в 1888 году этого дела Орен­бургская соединенная палата гражданского и уголовного суда применила к обвиняемой статью закона о колдовстве. Однако Сенат в Санкт-Петербурге пере­смотрел решение оренбургских судей и вынес свой окончатель­ный вердикт, суть которого сво­дилась к следующему: в дан­ном конфетном случае следует применить наказание не за кол­довство, а за недозволенное администрацией... театральное представление!!!

Общеизвестный факт: при­езжающие в Россию мужчины- иностранцы отмечают прямо- таки неземную красоту наших женщин и всеми правдами и не­правдами стараются вывезти их за рубеж. Понять их в принципе можно: они-то свой самый цен­ный генофонд уничтожили за многие столетия охоты на ведьм, а мы сохранили! Вот и едут к нам со всего мира за невестами и женами. И пусть едут - Россия большая и великая!

Геннадий ФЕДОТОВ