18 апреля будущего года исполняется сто лет со дня Лос-Анджелесской катастрофы - землетрясения силой 8,3 балла по шкале Рихтера, унёсшего жизни более 800 человек.

Писатель Джек Лондон, оказавший­ся в эпицентре стихии, был уверен: «Пройдя сквозь эти муки, мы теперь противопоставим коварной приро­де все наши немалые технические до­стижения, чтобы кошмар никогда не повторился». К сожалению, самоуве­ренность, пусть даже гения, зачастую посрамляется. В1989 году земля опять пришла в волнение. Опять не обош­лось без жертв и разрушений.

Сейсмолог Марк Вайтэн заявил в конгрессе США: «Разлом, на котором стоит наш славный город, не угомо­нится никогда. Пока мощь подземных сдвижек эквивалентна 45-50 ядер­ным зарядам средней величины. Пока... Завтра может зашкалить. Спа­сение - в незамедлительном оставле­нии этого райского места...» Конгресс принял решение не бежать трусливо, а продолжить с учётом повышенной сейсмоопасности реконструировать здания, дороги, аэропорты, линии электропередач и связи.

Для начала специалисты разных  профилей отправились в архивы, что- бы скрупулёзно изучить свидетельства горожан, переживших первую трагедию, сопоставить этот горький опыт с опытом второй. В результате из множества разрозненных фактов сложилась картина противоречивая, отнюдь не оптимистичная.

Для того чтобы избежать, надо предвидеть. Чтобы предвидеть, нелишне, как выразился Джек Лондон, периодически обращаться к быстро обрас­тающим мхом эмоциям мемуаристов. . Они буквально вопиют из страшной  апрельской среды 1906 года.

Сара Рандом, воспитательница сиротского дома: «О протяжён­ном геологическом разломе под Лос-Анджелесом я не раз слышала от отца, горного инженера. Он сравнивал наше положение с си­дением на бочке с отсыревшим по­рохом: как высохнет, сразу рванёт. Я хоть и прислушивалась, но всерьёз это не воспринимала, как оказалось, зря. Этот разлом носит имя святого Андреаса.

Небо! Ночью оно не имело привыч­ных звёзд. Оно ближе к крышам домов источало малиновый цвет гаснущих угольев. Чуть выше шли мёртвые, не­подвижные белёсые полосы. Над ними слегка подёргивалась густая, абсолют­но чёрная субстанция, выстреливаю­щая вверх золотистые лучи. Краски не смешивались. Лишь ближе к рассвету их перемешало и стянуло в волнистую бирюзовую дымку. Я это видела, пото­му что не спала из-за сильной боли в затылке и потому что, как только под­нималась с постели, голова кружилась так, что пол уходил из-под ног. Не спа­ли и воспитанники. Их тошнило. Но вот утро, 5 часов 15 минут.

Первый толчок такой, что тяжёлые деревянные кровати подбросило. Всё заходило ходуном. Деревянный доб­ротный дом стало корёжить и скру­чивать. Велела детям, не мешкая, выбираться на улицу. Дверь заклини­ло. Сторож отжал её. Выскочили. Дом загорелся. Оказалось, что огонь пе­рекинулся на него из разрушенной

бензомагистрали «Телеграф хилл», в которую ударила молния. Понять трудно, но электрические разряды шли от земли и возвращались на зем­лю в виде чёрных молний. Куда де­ваться, где прятаться?

Дорога привела в ужас, её брусчат­ка ходила волнами. В десяти-пятнадцати метрах от нас по земле пошли трещины. Они становились непреодо­лимыми провалами, бог знает, какой глубины. Такого не увидишь в кинема­тографе. Провалы раскрывались, как хищные рты, и заглатывали без разбо­ра каменные, деревянные строения вместе с людьми. Как только земля схлопывалась, воздух над ней начинал слабо мерцать. Мерцание было хоро­шо заметно в густой пыли, окутавшей город. Сторож сказал, что следует про­бираться к вокзалу, откуда нас эваку­ируют. Мы пошли, обходя развалины, спотыкаясь о трупы. Железная доро­га оказалась полностью выведенной из строя. Рельсы, шпалы вспучило, пе­рекрутило, паровозы, вагоны размета­ло. Да, я и все воспитанники остались живы. Погибли мой отец и брат. Наш дом сгорел дотла. Живём с матерью и сестрой, как многие, в палатке. Зара­батываем на пропитание, участвуя в общественных работах по расчистке завалов...»

Сара Рандом ни словом не об­молвилась о том, как, зады­хаясь, выносила детей из задымлённого сиротского дома, о том, что лицо этой двадцати­летней девушки обезобразили ожоги. Об этом в еженедельнике «Нью-Йокер» рассказал Джек Лондон: «Что от­вело убийственный карающий удар от несчастного города и несчастных горожан, не знаю, никто никогда не узнает. Просто так заведено силами Тартара: был последний удар сокру­шающей лапой Цербера, и наступила тишина обманно-хрупкая, на часы ли, столетия ли, тысячелетия ли... Над мо­роком пожарищ, развалин висели клу­бы ядовитого дыма. Воды, еды на всех не хватало.

Несмотря на отчаянное положе­ние, такие герои, как очаровательная учительница Сара Рандом, пожилой пекарь Ричард Тоффи, выносили из огня беспомощных людей, отогревали одеялами и кипятком, доставлен­ными полицейскими и пожарными. Они, не зная, увидят ли завтрашний день, давали еду и питьё, выказывая милосердие... Я не могу не сказать и о существах иного сорта, негодяях и мерзавцах. Ещё когда земля ходила ходуном, когда, казалось, рушилась сама Вселенная, адовы семена пыш­но взошли. Мародёры, грабители, как шакалы, сбивались в стаи, чтобы срывать драгоценности с погибших, опустошать брошенные жилища, бан­ки, ювелирные лавки, насиловать, убивать».

Статистика ущерба, причинён­ного Лос-Анджелесу первым землетрясением, удручает. День 18 апреля 1906 года в США по ассоциации с пожарами на­зывают Крестом рубиновой среды. Были полностью разрушены 9500 строений, водопровод, канализация, электрические, телефонные, теле­графные подстанции, линии, мосты, дороги, ледники для хранения ско­ропортящихся продуктов. Богатый эмигрант из Италии Лучиано Мути оставил удивительное свидетельство: «Отрезанные от источников воды, мы не растерялись, тушили пожа­ры марочными винами, израсходо­вав более десяти тысяч литров. Вино - густая кровь корсиканских виног­радников - спасло выгорающую, пусть малую, часть нашего любимого Лос-Анджелеса».

После первого землетрясения в городе американской мечты Лос-Анджелесе США обзавелись Главным  строительным кодексом, действующим до сих пор. Малейшее отступление от его жёстких требований чревато либо огромными штрафами, либо длитель­ными сроками тюремного заключе­ния. Ведущий американский эксперт - сейсмолог Уильям Бейкам, справед­ливо полагает, что американцы научи­лись качественно строить благодаря тому, что век находятся под дамокло­вым мечом этого документа.

И действительно, катастрофичес­кое землетрясение 1989 года, как  ни пыталось, не смогло превратить процветающий город в общую мо­гилу. Небоскрёбы раскачивались, из межэтажных фасадов сыпались стеклопакеты. Небоскрёбы устоя­ли благодаря сверхпрочным маркам бетона, нашпигованного стальны­ми оттяжками. Стихия не пощадила тех, кто припарковал машины к ма­лоэтажным старым постройкам, тех, кто были на вздыбившихся открытых местах - стадионах, автотрассах, в парках, в кафе. Правонарушений не было. Люди, рискуя, выручали друг друга. Ушедших предали земле. Про­должили жить.

Александр ВОЛОДЕВ